Отправлено: 04.12.06 05:03. Заголовок: Год во Вьетнаме

Воспоминания советского"военспеца"-зенитчика.
взято с Vietnamwar.ru

...Я служил в войсках Противовоздушной обороны в Бакинском округе в должности заместителя командира зенитно-ракетного полка. Именно оттуда я и попал во Вьетнам...

Ситуация складывалась так — в ДРВ (Демократическая Республика Вьетнам. — С.В.). Советский Союз поставлял зенитно-ракетные комплексы в качестве безвозмездной военной помощи. И для их обслуживания во время боевых действий, а также для обучения личного состава Вьетнамской народной армии туда регулярно посылались специальные группы советских военных специалистов, которые обеспечивали эффективное использование боевой техники. В то же время мы должны были изучать приемы и тактику американской авиации, которая действовала против войск Северного Вьетнама, анализировать боевые действия, проводимые вьетнамцами, и давать свои рекомендации по устранению тех или иных недостатков. Находились мы там 12 месяцев. Приехал я в 1971 году 4 июня, а убыл где-то 28 или 29 мая 1972-го. Советские военспецы менялись каждый год — на смену прибывали новые — приобретать боевой опыт. Правда, бывали случаи, когда наши офицеры получали ранения, да и психологически люди иногда не выдерживали. Но в моей группе такого не было, все до единого отслужили 12 месяцев.


ГНАТЬ АМЕРИКАНЦЕВ ПРОЧЬ

Мы стояли примерно в 12—15 км севернее Ханоя. Наш полк входил в дивизию, прикрывающую столицу ДРВ и военный аэродром Нойбай (сейчас этот аэродром является международным аэропортом Демократической Республики Вьетнам. — С. В.). За все время наш полк сбил четыре или пять «фантомов», но это очень приблизительные данные. Во время боя не так просто подсчитать, cколько же самолетов сбил твой полк: обычно налеты были очень серьезные, до 72 боевых машин. Почему мы так мало сбивали? Ведь, кажется, — летит столько самолетов, а мы сбили всего пять. Дело в том, что далеко не все самолеты противника участвуют в уничтожении целей. Шесть—восемь из них ставят — на помехи, часть группы выполняет отвлекающий маневр и лишь небольшая часть «фантомов» идет на выполнение задания. И если в условиях стрельбы без помех нормальный расход боеприпасов составлял три ракеты на цель, то мы «перевыполняли» эту норму в три раза.

Бомбили американцы нерегулярно: иногда по два раза в день, а иногда по неделе не появлялись. Массированные налеты были 16 апреля 1972 года, когда началось наступление Вьетнамской народной армии в Южном Вьетнаме. И в отместку американцы стали бомбить Хайфон и Ханой.

Авиация нам не помогала, хотя мы и прикрывали аэродром Нойбай, где стоял полк МиГ-21. Они вели боевые действия на границе, за 200—300 км от города. Кстати, боевые вылеты совершали исключительно вьетнамцы — наши военспецы в основном занимались лишь обучением пилотов вьетнамских ВВС.

Нужно отметить, что во Вьетнаме мы действовали по принципу взаимодействия по зонам — до определенного рубежа «работала» авиация, а дальше — ракетные войска. Эта система была введена для того, чтобы ракетчики не сбивали свои самолеты — система опознавания у нас была очень слабая. К тому же зенитно-ракетные комплексы поставлялись во Вьетнам бесплатно и были отнюдь не самыми новыми.

Правда, однажды мы все-таки сбили наш самолет. С командного пункта дивизии поступило распоряжение: «В воздухе своих нет». А этот самолет как раз возвращался с какого-то задания. Ну мы и пустили ракету... Конечно, неудобно было перед вьетнамцами. Но мы были полностью правы.

Кстати, американцы и по сей день активно занимаются поиском летчиков, пропавших во Вьетнаме. В прошлом году они приезжали в Киев, разговаривали со мной. Увы, нас к пленным и близко не подпускали.


В БОЯХ ЗА ХАНОЙ

Мне очень запомнился внезапный налет 19 декабря 1971 года — со стороны Китая, где-то в 12 часов дня, выскочили шесть «фантомов». А тут в одном дивизионе не прошел пуск — первая ракета оказалась неуправляемой... Вьетнамцы сразу же проверили — все нормально. Дают второй пуск — опять то же самое... Оказалось, что за двое суток до атаки наши специалисты настроили систему нормально, а главный инженер и специалист приехали и перенастроили ошибочно. Результат был удручающий: ракета снесла полдеревни. Нас туда вообще не пустили — сказали, что вьетнамцы могут «неправильно понять»...

После каждой стрельбы зенитно-ракетный дивизион менял свою позицию, так как в воздухе все время висели американские самолеты-разведчики: они засекали, откуда стартуют наши ракеты, и через определенное время наносили ответный удар. Поэтому было подготовлено много позиций, оборудованных насыпными укрытиями, которые строились и обслуживались жителями деревни. Ну а так как во Вьетнаме часто идут очень сильные ливни, то для того чтобы укрепить насыпи, их обсаживали эвкалиптами — они, как насосы, вытягивают всю воду. И получилось так, что дивизион занял позицию, а ему эвкалипты стрелять мешают. Во Вьетнаме дерево так просто не срубишь — нужно разрешение общины: у них каждый кустик на учете. А тут — налет... И вот тогда я поразился надежности наших комплексов: вьетнамцы выстрелили так, что одна ракета срубила своим стабилизатором эвкалипт толщиной в руку и после этого сбила цель.

Американские налеты были очень интенсивными. Ханой превратился в развалины, а мост через реку был разбит буквально на моих глазах. Это не значит, что мы плохо работали, просто там было мало зенитно-ракетных войск. В районе Ханоя было всего три полка. Один полк, это три-четыре, иногда пять зенитно-ракетных дивизионов. А дивизион может стрелять только по одной цели. Так что одновременно мы могли обстреливать не больше 15 целей.

Пленных нам видеть не доводилось: их прятали даже от советских военспецов. Американцев вообще содержали в специальных концлагерях, и вьетнамцы постоянно меняли места их дислокации. Кстати, перед моим прибытием американцы обнаружили один из таких лагерей, и ночью, с вертолетов, была специально высажена группа «коммандос», которая захватила... абсолютно пустой лагерь. Видимо, вьетнамцев кто-то предупредил.


БРЕЖНЕВСКИЙ ЧАЙ

Вьетнамцы задавали нам очень много провокационных вопросов. К примеру, когда мы там находились, в Москву приехал Никсон. Ну и в новостях показывают, как Брежнев его встречает. И вьетнамцы нам говорят: «Пока вы тут в окопе сидите, в грязи, с гадюками, там ваш Брежнев с Никсоном чай пьет»... А ведь после того как сбивали очередной самолет, по всему Ханою развешивали огромные плакаты и очень часто рисовали Никсона. Помню, вместо зубов у него обычно бомбы торчали...

Политвоспитательная работа во Вьетнамской народной армии была поставлена очень круто. Если уж у них шли политзанятия, то от подъема до отбоя. Мы обычно в это время в преферанс играли: вся страна замирала. К тому же у них в армии тройная система подчинения: в полку, помимо командира, был и комиссар, и начальник политотдела, причем комиссар имел такую же власть, как командир полка, а начальник политотдела был на правах начальника отдела штаба. Начальник штаба полка вообще никакой власти по сравнению с ними не имел.


МЫ ИЗ РЯЗАНИ

Жили мы сравнительно неплохо. Мою группу из 10 человек обслуживали 26 вьетнамцев: водители, охрана, повара и даже шесть военных переводчиков-вьетнамцев, которые закончили Ханойский политехнический институт — все были под ружьем. Все, что мы делали, согласовывалось с командиром полка.

Жили мы в бунгало — стены из бамбука, крыша из пальмовых листьев (она даже в ливень не протекала). Правда, раза два тайфун сносил крыши, но нас как раз в это время не было дома. Впрочем, бывало и хуже. Советские военные специалисты, находившиеся непосредственно в боевых частях, жили практически в тех же условиях, что и вьетнамцы. Где они только не останавливались, даже в разбитых пагодах ночевать приходилось...

Кормили нас очень хорошо. У вьетнамцев существовали даже специальные курсы поваров, выпускники которых готовили для нас блюда европейской кухни. На обед давали какую-нибудь закуску (а зимой и огурцы с помидорами), очень хороший суп или наваристый борщ. На второе каша или картошка с куриным мясом, на третье — компот. Иногда своими блюдами потчевали. Три раза в сутки питались, если никуда не уезжали...

Интересно, что для каждого военного специалиста из СССР в то время предусматривался двухдневный отдых на курорте. Курорт расположен на берегу бухты Холонг, севернее Хайфона. Море мне, правда, не понравилось — грязное и очень теплое. Нас возили на экскурсию в залив тысячи островов. Лазили мы там по скалам, пещерам. Помню, на одной из скал, на самой верхотуре, здоровенными буквами было выведено: «Мы из Рязани»...

В письмах домой мы писали самые обычные фразы: жив, здоров, все хорошо... Каждый понимал, что эти письма тщательно проверяются спецчастью...


АРМИЯ НАРОДА

Меня потрясла сплоченность, которая существует среди вьетнамцев. Когда американцы разбомбили дамбы, они настолько дружно выходили на восстановительные работы... Даже совсем маленькие дети приходили. И у каждого — коромысла с ведрами, в которых они носили землю. Многое потрясло меня как кадрового военного. К примеру, для нас была очень непривычна атмосфера военных совещаний: заходишь, а там стоит пиво, лежат сигареты — то есть атмосфера создавалась довольно непринужденная... Во вьетнамской армии не принято совершать марши колоннами — в их условиях это очень правильно. Готова пусковая установка — все, можно ехать! Водителю выдается питание, он садится на ТЗМ (транспортно-заряжающая машина. — С. В.) и везет ракету куда нужно. И есть, и спать водитель будет в машине... К тому же у вьетнамской армии совершенно не существует тайн от гражданского населения: зенитно-ракетный комплекс стоит посреди улицы, по нему дети лазят. Я говорю: «Да что же это такое?» А они мне: «У нас народная армия!» А то, бывало, приезжаем в деревню, а там МиГ-21 стоит, закрытый маскировочными сетями. Я спрашиваю: «Кто его охраняет?» — «Община!» Они, конечно же, жили очень бедно. Спали на деревянных топчанах, покрытых циновками. Подушек за год службы я там не видел. Или, к примеру, я говорю: «У меня трехкомнатная квартира...» Им это абсолютно непонятно — зачем она нужна для троих человек? Может, сейчас и разобрались... Своими военными победами гордятся чрезвычайно. И на советские фильмы о Великой Отечественной войне приходили всей деревней. А когда однажды мы решили показать им «Кавказскую пленницу», они, увидев частично обнаженную актрису, встали и ушли. А дальнейшую демонстрацию фильма вьетнамское командование запретило...


ДЕНЬГИ ВОЙНЫ

Мы летели домой очень интересным маршрутом: Ханой — Вьентьян — Рангун — Бомбей — Ташкент — Москва.

26 часов в воздухе: экипажи менялись на каждой остановке. Вез я из Вьетнама ерунду всякую — ручки, коврики, корзины для жены, два сервиза. Я решил сделать покупки перед самым отъездом, а в последние дни начались бомбежки, и в Ханой можно было ехать только по понтонному мосту и при непрерывных налетах. Прилетели в «Шереметьево», прошли таможенный контроль, а никто нас не встречает. Хорошо, хоть Генштаб забронировал нам места в гостинице. Хлопот в Москве было много: бумаги оформить, деньги поменять... Часть зарплаты нам во Вьетнаме выдавали донгами, а часть откладывали в Союзе на книжку. Кстати, платили нам не так уж много — лично я получал 540 рублей. Те, кто служил в Сирии и Египте, зарабатывали намного больше. Во Вьетнам ехали воевать, а не зарабатывать...
Беседовал Сергей Вейгман (Столичные Новости - Киев)